Сегодняшний столь представительный международный форум дает прекрасную возможность встретиться с коллегами, обменяться мыслями, выслушать суждения и доводы и либо укрепиться в собственном мнении, либо начать задумываться над иными подходами. Такой возможностью было бы грешно не воспользоваться сполна. Именно с этих позиций я постараюсь построить свое выступление в надежде выслушать суждения по проблемам актуальным, думается, не только для Конституционного Суда Беларуси.

Конституционный Суд Беларуси в 2000 году отметил 6 лет с начала своей деятельности. Так вот, оценивая этот период, могу с полной уверенностью утверждать, что еще слишком малый срок для нового института в системе государства, каким является Конституционный Суд, это только период становления, проб и ошибок, накопления первоначального опыта. И если в чем-то Суд уже выработал свою собственную правовую позицию, имеет определенный опыт в разрешении сложных правовых проблем, то с некоторыми вопросами он еще даже не сталкивался, хотя они находятся в сфере конституционного контроля. Здесь я имею, в частности, в виду проверку на предмет конституционности международных договорных и иных обязательств Республики Áеларусь и актов межгосударственных образований, в которые входит Республика Беларусь, как того требует Основной Закон республики (ст. 116), некоторые другие вопросы. Â то же время, возвращаясь к первоначальному тезису, 6-летний период деятельности для Суда – это достаточный срок для того, чтобы Суд заявил о себе как орган, стоящий на страже Конституции, ее основополагающих идей и принципов, формирующий независимую правовою позицию, способный оказывать серьезное влияние не только на правотворчество, но и на правоприменение. Â этом плане я также могу утверждать, что Конституционный Суд Республики Áеларусь как орган конституционного контроля действительно состоялся, несмотря на сложные политические и околополитические перипетии, конституционную реформу и пр. Суд не оказался "на задворках", он сохранил свою самостоятельность и независимость, как бы не старалась наша оппозиция доказать обратное; Суд строит свою работу исключительно в рамках Конституции, не выходя за пределы правового поля. Он обладает определенным авторитетом, о чем свидетельствуют обращения к Суду с просьбой высказать свою точку зрения самых различных государственных и общественных структур.

За время своей деятельности Конституционныé Суд Беларуси рассмотрел с вынесением заключений на основании обращений уполномоченных субъектов более 60 дел. За этот же период принято около 40 решений, в которых Суд высказал свое аргументированное мнение по различного рода правовым вопросам.

Наибольшее количество заключений приходится на 1995 год – 17, наименьшее — на текущий — только 3. Суд ограничился только рассмотрением дел на основании предложений инициаторов и дел, возбужденных по собственной инициативе. В текущем году Суд за девять месяцев принял уже 19 решений, причем по существу рассмотренных в них вопросов (о праве на юридическую помощь, о плате за пользование жилыми помещениями и техническое обслуживание жилищного фонда, о введении местных сборов, об альтернативной воинской службе, о порядке предоставления и суммирования трудовых отпусков) указанные решения не уступают по значимости заключениям. Более подробно на этих вопросах остановится в своем выступлении мой коллега Валентин Зосимович Шуклин, поэтому я сконцентрируюсь лишь на отдельных проблемных вопросах, связанных, в первую очередь, с инициированием конституционного судопроизводства.

Что касается субъектов инициирования, уполномоченных на внесение предложений Конституцией, то подавляющее большинство дел было возбуждено по предложениям Президента и Высшего Хозяйственного Суда. Единичными были обращения со стороны палат Парламента и Верховного Суда. Ни разу за 4 года не обратился в Суд Совет Министров.

Сопоставление практики инициирования за 1994 - 1996 годы и последнее время свидетельствует о надостаточно продуманном варианте совершенствования конституционной нормы в 1996 году, в результате чего из числа правомочных субъектов были исключены Генеральный прокурор, постоянные комиссии, группа депутатов.

Конкретный пример. Принят закон, отдельные нормы которого оцениваются неоднозначно и требуют проверки на предмет их конституционности. Только гипотетически можно предположить, что в палате (нижней или верхней) будет проголосовано большинством голосов предложение об обращении в Конституционный Суд. В то же время депутаты (например, 30 человек), которые усомнились в конституционности отдельных положений и голосовали поэтому "против" либо воздержались, могли бы в цивилизованной форме разрешить возникшую ситуацию посредством обращения в Суд.

Аналогичная ситуация складывается сегодня и в отношении постоянных комиссий палат Парламента, которые таким образом лишены права через прямое обращение в Суд контролировать ситуацию со "своими" (если можно так сказать) отраслевыми законами либо законами комплексного характера, если правоприменительная практика свидетельствует о неоднозначности их положений, наличии пробелов в регулировании отсутствием у комиссий права законодательной инициативы, а в результате — неконституционные законы как действовали, так и продолжают действовать.

Такая редакция дает основание утверждать, что перечень субъектов можно дополнить через закон, особенно если говорить о конкретном нормоконтроле. Если встать на сторону противников такого подхода, то выход возможен только через уточнение конституционной нормы. В этом случае также возможны два варианта: либо через вынесение вопроса на всенародный референдум, поскольку в статье 140 Основного Закона предусмотрено, что раздел VIII (в котором расположена статья 116) может быть изменен только путем референдума либо посредством принятия конституционного закона, которым можно дополнить конституционную норму. Последний вариант возможен, если исходить из формальной посылки, что дополнение – это самостоятельная форма совершенствования нормативных предписаний, а не их изменения.

Вопрос о субъектах инициирования для нас актуален не только в связи с пассивностью ныне существующих (тем более, что на практике не всегда количество перерастает в качестве). Сегодня мы вплотную подошли к учереждению в Республике институтов уполномоченного по правам человека и конституционной жалобы. Непредоставление омбудсмену права прямого обращения в Конституционный Суд лишит его изначально действенного механизма воздействия на ситуацию, требующую вмешательства органа конституционного контроля. Ситуация усугубляется тем, что обращение в общие суды в данном случае неприемлемо, поскольку Конституционному Суду подъюрисдикционны все нормативные акты сверху донизу. Правда, в данном случае уместнее вести речь о наделении Уполномоченного правом обращения в Конституционный Суд в форме конкретного нормоконтроля. Что касается института конституционной жалобы, то это как раз тот шаг, который бы позволил в полной мере реализовать гражданам свои права и свободы, гарантированные Конституцией, в том числе это позволило бы логически завершить внутригосударственные процедуры с тем, чтобы иметь возможность обратиться с целью защиты своих прав и свобод в международные организации. И в данном случае конституционный контроль мог бы быть осуществлен в форме конкретного нормоконтроля. То, что ситуация сегодня требует разрешения, свидетельствуют цифры — около девятисот ежегодных обращений граждан в Конституционный Суд при том, что они таким правом не обладают.

"Головной болью" Конституционного Суда является ситуация, завязанная на статье 112 Основного Закона, согласно которой суды осуществляют правосудие на основе Конституции и принятых в соответствии с ней иных нормативных актов. Если при рассмотрении конкретного дела суд придет к выводу о несоответствии Конституции, ставит в установленном порядке вопрос о признании данного нормативного акта неконституционным.

Сегодня этот порядок прописан в Законе о Конституционом Суде. Общий или хозяйственный суд после вступления в силу судебного постановления ставит соответственно перед Верховным или Высшим Хозяйственным Судом вопрос о внесении ими предложения в Конституционный Суд о признании нормативного акта неконституционным. Верховный или Высший Хозяйственный Суд обязаны в месячный срок внести в Конституционный Суд такое предложение. К сожалению, мы вынуждены констатировать, что на основании статьи 112 Конституции в Конституционном Суде за последние 2 года не было рассмотрено ни одно дело.

С одной стороны, получив в ходе судебного заседания ходатайство лиц, заинтересованных в проверке на предмет конституционности нормативного акта, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, судья (суд) не может ограничиться голой констатацией факта. Необходимость проверки акта, конституционность которого оспаривается, должна быть аргументирована, выводы — доказательны.

Я сегодня не отвергаю мнение тех, кто утверждает, что эта дополнительная работа при существующей нагрузке славы судье не принесет, а вот хлопот добавит. Не исключено, что в условиях существующей судебной вертикали нижестоящие судьи, проявившие подобную инициативу, могут услышать в свой адрес от коллег Верховного или Высшего Хозяйственного судов нелицеприятные отзывы о качестве запроса, его аргументированности. Отговорюсь, я такую ситуацию не исключаю, хотя, как уверяют наши коллеги из высших судов, ни одного запроса от нижестоящих судов не поступало.

С другой стороны, при существующем порядке не совсем понятна роль Верховного или Высшего Хозяйственного судов. По смыслу нормативного предписания можно сделать вывод, что высшие суды не вправе отклонить запрос нижестоящих судов. В таком случае они призваны служить лишь передаточным звеном. Зачем в таком случае запрос проводить через Президиум, оформляя его уже от собственного имени?

Означает ли это, что у нас такая качественная база, что суды на местах не сталкиваются с необходимостью применения акта, конституционность которого вызывает сомнение? Ситуация, к сожалению, далеко не такая безоблачная, о чем свидетельствует практика Конституционного Суда. К примеру, несколько лет суды "ничтоже сумняшеся" отказывали в исках гражданам, желавшим приватизировать свои помещения в коммунальных квартирах. Тем не менее вопрос о конституционности части второй статьи 5 Закона о приватизации жилых помещений ими не ставился.

Еще один пример: совмещение судом функций обвинения и правосудия. По делам, касающимся протокольной формы досудебной подготовки материалов, вопрос был разрешен на основании Заключения Конституционного Суда, вынесенного по предложению Президента. Но ведь осталась еще так называемая функция суда как предание суду. Эта стадия процесса сегодня вошла в явное противоречие с конституционными нормами о роли и месте суда в процессе, принципом состязательности, предопре деляя выполнение судом обвинительной функции. Тем не менее ни один суд не усомнился в конституционности таких норм.

Какой выход видится из создавшегося положения?

Уповать на мгновенное прозрение судей общих и хозяйственных судов не приходится. Видимо, необходимо время для того, чтобы каждый почувствовал себя ответственным не только за положение дел в своем суде, а в целом в обществе, государстве. Кроме того, зарубежная практика свидетельствует (тот же опыт России), что позитивное начало может иметь предоставление судам права напрямую обращаться в Конституционный Суд с запросом. Во всяком случае очевидно то, что ныне существующий механизм реализации статьи 112 Конституции нуждается в совершенствовании.

Не секрет, что своевременное толкование ряда норм Конституции позволило бы избежать многих негативных ситуаций в правотворчестве и правоприменении. А что имеем на деле? За 6 лет одно толкование конституционной нормы.

Аналогичная ситуация и с законами: есть необходимость в официальном толковании, но нет никакого движения в этом направлении на практике со стороны Парламента.

Он может это сделать только в одной форме — внеся изменение в закон. И это правильно. Правом официального толкования и Конституции, и законов должен быть наделен Конституционный Суд, как орган конституционного контроля, стоящий на страже Конституции.

Я не буду останавливаться на других аспектах, относящихся к проблеме расширения компетенции Конституционного Суда, которая присуща именно органам конституционного контроля (например, контроль за соответствием Конституции целей и деятельности политических партий, разрешение споров о компетенции, проверка правильности проведения выборов или референдумов и т.п.). Думается, что положительное решение многих из этих вопросов может иметь место в будущем, поскольку оно зависит не только от готовности Конституционного Суда "взвалить" на себя бремя дополнительной ответственности, но и от готовности, в первую очередь, органов законодательной власти довести до логического завершения идею; разделения властей, уточнив и перераспределив тем самым отдельные полномочия в целях их эффективного и цивилизованного осуществления.

Конституционный Суд Республики Беларусь готов поэтому сегодня не только поделиться собственным опытом, но и обратиться к опыту наших коллег из других государств. Наше заинтересованное участие в сегодняшнем семинаре — яркое тому доказательство.