Прежде всего необходимо обратить внимание на формулировку части первой статьи 116 Конституции: контроль за конституционностью нормативных актов в государстве осуществляется Конституционным Судом Республики Беларусь. В этой связи можно сделать несколько выводов:

1) эта норма предполагает активное воздействие Конституционного Суда на правотворческий процесс, и прежде всего его результат – принятые нормативные акты;

2) реагирование на обнаруженные недостатки, противоречия между Конституцией и всеми иными подконституционными нормативными актами возможно в допустимых для Конституционного Суда формах: не только путем принятия заключений, но и иных его решений;

3) часть первая, как и часть седьмая, статьи 116 Конституции является базой для развития компетенции Конституционного Суда, которая определяется не только Конституцией, но и законом;

4) в силу того что Конституционный Суд – это один из государственных органов, осуществляющих специфическую контрольную функцию, направленную на обеспечение верховенства Конституции и иерархической соподчиненности всех остальных нормативных актов, правовая позиция Конституционного Суда должна быть решающей при рассмотрении подобного рода споров, в том числе в случае осуществления правовой экспертизы Министерством юстиции, Министерством иностранных дел о соответствии Конституции подлежащих регистрации ведомственных нормативных актов, ратификации международных договоров.

Конституционный Суд – единственный орган судебной власти, основные положения о котором (порядок формирования и некоторые другие вопросы) прямо оговорены в Конституции. Относительно организации и деятельности иных судов (общих, хозяйственных) в Конституции сформулированы лишь принципы и указана их основная функция – осуществление правосудия. При этом компетенция Конституционного Суда, как отмечено в части седьмой статьи 116 Конституции, определяется специальным законом о Конституционном Суде. В этой связи следует сделать несколько выводов:

1) конституционные положения могут быть развиты в законе (без посягательства на юрисдикцию других органов);

2) недопустимы "размывание" закона о Конституционном Суде, попытки закрепить нормы о статусе судей Конституционного Суда в других законодательных актах без их непосредственного закрепления в законе о Конституционном Суде. Именно в законе о Конституционном Суде, как того требует Конституция, могут развиваться и конкретизироваться ее принципы и нормы, касающиеся деятельности Конституционного Суда;

3) законом о Конституционном Суде предусмотрено, что порядок конституционного судопроизводства, правила процедуры и этикета регулируются принимаемым Конституционным Судом Регламентом, который должен быть основан на положениях названного закона.

Конституционный Суд – единственный судебный орган, который самостоятельно определяет порядок конституционного судопроизводства. Конечно, процессуальные аспекты деятельности нельзя смешивать с чисто статутными.

Необходимо специально подчеркнуть, что в Конституции только закреплены основные полномочия Правительства, органов местного управления и самоуправления, Прокуратуры, Комитета государственного контроля, в законах об этих органах они развиваются. И именно по этому пути следует идти при решении вопроса о расширении компетенции Конституционного Суда.

Конституционный Суд вправе проверять на соответствие Конституции не только акты общегосударственного уровня, но и законы о ратификации международных договоров, регламенты палат Парламента, нормативные акты министерств, государственных комитетов, местных Советов депутатов, местных исполнительных и распорядительных органов.

В связи с тем, что проводится проверка акта на его соответствие не только Конституции, но и актам, обладающим более высокой юридической силой, чем проверяемый, возможна проверка конституционности всех норм "по вертикали", то есть, например, проверка соответствия нормативного решения райисполкома решению облисполкома, которое должно, в свою очередь, соответствовать указу, закону, а последнее – Конституции. Проверяя конституционность оспариваемого нормативного акта, Конституционный Суд может в своем решении (заключении) указать на неконституционность и другого акта, обладающего более высокой юридической силой, чем нормативный акт, о проверке которого поступило предложение.

В практике работы Конституционного Суда были случаи, когда вносилось предложение о проверке отдельных статей закона (кодекса), но аналогичные нормы содержались в других статьях. В этом случае Конституционный Суд, на наш взгляд, также вправе проверить их конституционность и вынести соответствующее решение.

Местные Советы депутатов обладают "двойной" природой. С одной стороны, это государственные органы, а с другой – органы местного самоуправления. Несмотря на это, их решения, как уже было отмечено, могут быть предметом рассмотрения в Конституционном Суде. Лишь решения местных референдумов выпадают из сферы контроля Конституционного Суда, в то же время это не распространяется на законы, принятые путем всенародного голосования, то есть в масштабе всей республики.

И еще один вывод, связанный с полномочиями Конституционного Суда. У нас отдельными авторами вносятся предложения о создании самостоятельной системы административной юстиции. Обычно ссылаются на соответствующие идеи и разработки, существующие в Российской Федерации. Однако при этом упускается из виду белорусское законодательство: нам не надо создавать самостоятельную систему административной юстиции – достаточно "задействовать" Конституционный Суд для разрешения возникших споров по поводу действия нормативных актов министерств и иных, в том числе местных исполнительных и распорядительных, органов. Исполнение же административного законодательства, точнее, споры об этом – предмет разбирательства судей по административным делам.

Исходя из природы Конституционного Суда, мы можем говорить и о наличии у него не только явных, прямо зафиксированных в законе, но и предполагаемых полномочий. Конституция Республики Беларусь позволяет развивать конституционные полномочия Конституционного Суда в текущем законодательстве (законе).

Представляется, что в качестве одного из важнейших показателей демократичности конституционного контроля и его доступности выступает обладание правом на обращение в Конституционный Суд граждан, а также представителей парламентского меньшинства, например 1/5 или 1/3 членов Парламента (палат Парламента).

В странах молодой демократии еще наблюдается слабая активность уполномоченных субъектов по обращению в Конституционный Суд, особенно среди государственных органов (судов).

В некоторых случаях расхождение между конституционным текстом и нормой акта текущего законодательства является достаточно очевидным. Однако органы и лица, уполномоченные инициировать рассмотрение дела в Конституционном Суде, своевременно не вносят соответствующее обращение о проверке конституционности такого акта.

Отдельные субъекты рассматривают взаимодействие с Конституционным Судом как свое право, но не как обязанность. Вряд ли с такой позицией следует соглашаться. Особенно с учетом того, что Конституционный Суд, по общему правилу, не наделен правом инициировать производство по своему усмотрению. Полагаем, что в такой ситуации все неблагоприятные последствия, связанные с принятием и действием акта, признанного впоследствии неконституционным, должны нести государственные органы, применяющие такой акт, и в первую очередь – его издавшие.

Без наделения граждан правом обращения в Конституционный Суд невозможно быстро и эффективно, с одной стороны, защищать права и свободы личности, а с другой – стимулировать такое поведение государственных органов, должностных лиц, которое в максимальной степени направлено на обеспечение надлежащего внутреннего порядка.

Положения закона могут проверяться как по буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому сложившейся правоприменительной практикой официальными разъяснениями Верховного Суда. При этом Конституционный Суд вправе решить вопрос о конституционности правоприменительной практики. Он не связан подходами, сложившимися на практике, и имеет право выявить истинный смысл проверяемой нормы.

Мы не исключаем различные варианты действий судов: во-первых, они могут разрешить дело на основе Конституции и после этого обратиться с запросом в Конституционный Суд; во-вторых, возможно и приостановление производства по делу до разрешения вопроса о конституционности дела в Конституционном Суде.

О схожести проблем свидетельствует и российский опыт. Нам близка и понятна позиция Конституционного Суда России, согласно которой "обращение суда с запросом, если он убежден в неконституционности применяемого закона, является не только его правом, но и обязанностью, дабы неконституционный закон был лишен юридической силы, исключен из правовой системы в конституционно установленном порядке" (Лазарев Л. Проблемы судебного нормоконтроля в решениях Конституционного Суда РФ". Российская юстиция, 2001, № 2, с.9).

Закрепление в Конституции исключительных полномочий Конституционного Суда по проверке конституционности, включая и законность нормативных актов, означает недопустимость осуществления аналогичных действий каким-либо иным органом (иным судом).

Конституционные суды накопили уже достаточный опыт, чтобы, проверяя конституционность законодательных положений, основывать свои решения на принципах правового государства, то есть, как справедливо замечают некоторые австрийские юристы, признавать утратившими юридическую силу нормы законов как несовместимые с принципом правового государства (Визер Б., Будер И. Принцип правового государства в конституционном правосудии Австрии. Государство и право, 1999, № 22, с.59).

Витрук Н.В. справедливо полагает, что в решениях Конституционного Суда Республики Беларусь формируются критерии нового законодательного регулирования, то есть излагаются модели правовых норм (Витрук Н.В. Конституционный Суд Российской Федерации и законотворчество. Современное состояние и его систематизация. Москва – Тула, 1999, с.37).

Безусловно, очень важна реакция государственных органов на решения Конституционного Суда. (Я здесь не касаюсь чисто формального аспекта, для которого достаточно утверждения: решения Конституционного Суда необходимо исполнять). Иногда в отдельных структурах возникает стремление проанализировать решение Конституционного Суда и высказать свою точку зрения. Однако эта позиция не имеет юридически обязательного значения.

Может ли Конституционный Суд мириться с бездействием законодателя, например с непринятием в установленный или разумный срок законов, указанных в Конституции, иначе говоря, своими решениями по существу восполнять пробел в законодательстве, который является неконституционным. Собственный опыт, а также опыт работы органов конституционного контроля других стран, в частности Российской Федерации, убеждают в утвердительном ответе. И именно так мы определяем концепцию своих действий (решений). Это не только дела, связанные с неконституционностью пробелов в административном, уголовно-процессуальном и ином законодательстве. Показательным является дело о праве граждан на замену воинской службы альтернативной.

В своем решении мы отметили, что защита Республики Беларусь согласно статье 57 Конституции является обязанностью и священным долгом ее гражданина. Порядок прохождения воинской службы, основания и условия освобождения от воинской службы либо замена ее альтернативной определяются законом.

В Законе Республики Беларусь "О всеобщей воинской обязанности и военной службе" прямо определено, что всеобщая воинская обязанность предусматривает призыв как на воинскую, так и на альтернативную службу, прохождение воинской либо альтернативной службы (часть пятая статьи 1, часть третья статьи 14). Законодательный пробел в этой области дает основания для возникновения конфликтов между гражданами и государством, поскольку не обеспечиваются в полной мере права граждан в Республике Беларусь, гарантированные Конституцией, не определяются границы их осуществления. Право граждан на альтернативную службу вытекает непосредственно как из статьи 57 Конституции, так и Закона "О всеобщей воинской обязанности и военной службе".

В соответствии со статьей 4 Закона от 15 марта 1994г. "О порядке вступления в силу Конституции Республики Беларусь" законы, указанные в Конституции, необходимо было принять на протяжении двух лет после ее вступления в силу, т.е. до 30 марта 1996 г.

Принимая такое решение, законодатель исходил из реальных сроков разработки как определенных в Конституции законов, так и закона об альтернативной службе. Однако ни Верховный Совет двенадцатого созыва, ни Верховный Совет тринадцатого созыва не исполнили этого требования и не решили вопросы об основаниях и условиях замены воинской службы альтернативной и порядке ее прохождения путем принятия специального закона или путем внесения соответствующих изменений и дополнений в действующий Закон "О всеобщей воинской обязанности и военной службе".

Конституционный Суд Республики Беларусь много сделал для того, чтобы снять существовавшие в законодательстве ограничения права на судебную защиту. По существу, здесь речь идет как о правах граждан, так и об авторитете судебной власти, расширении ее полномочий.

Независимости, а значит и самостоятельности судов может содействовать пересмотр взглядов относительно источников права, признание в качестве таковых не только нормативных актов, но и судебных прецедентов.

Из дискуссии о том, к какой ветви власти следует относить специализированный орган конституционного контроля, можно извлечь пользу. Согласно Конституции Республики Беларусь Конституционный Суд включен в систему судебной власти (аналогично Германии, России, Армении и др.). Конституционные суды, являясь первыми среди равных в системе органов судебной власти, обладают исключительными полномочиями, составляющими их прерогативу, тем самым в рамках судебной власти возвышаются над иными судебными инстанциями.

Принципиально важным является вынесенное в 1999 году решение Конституционного Суда о том, что жалобы относительно оснований прекращения производства по уголовному делу могут быть поданы, начиная с уголовных дел, производство по которым было прекращено с 30 марта 1994 г. Весьма показательна позиция Прокуратуры Республики Беларусь в этом вопросе: она полностью базируется на Конституции, хотя можно было бы предположить, что ее руководство выскажется против судебной проверки оснований прекращения производства по уголовным делам. Удручает другое: вопреки требованиям статей 60, 112, 137 и др. Конституции, отказывали гражданам в приеме жалоб.

Интересен для практики и с точки зрения последствий подход Конституционного Суда к приданию нормативным актам обратной силы.

Конституционный Суд, исходя из правила обратной силы закона, смягчающего или отменяющего ответственность, установил в своем решении от 9 июля 1997 г., что более мягкая норма уголовного закона распространяется и на лиц, отбывающих наказание за совершенные преступления. В частности, был принят закон, смягчающий ответственность за хищение в особо крупных размерах. По решению Конституционного Суда его действие было распространено и на лиц, осужденных до введения в действие этого закона. В ходе реализации этого Заключения Конституционного Суда судами было пересмотрено более 9 тысяч уголовных дел, освобождено от дальнейшего отбывания наказания 3325 человек, в том числе из мест лишения свободы – 534 осужденных. 1363 осужденным срок наказания был изменен в сторону уменьшения, 540 осужденных к лишению свободы переведены в исправительно-трудовые колонии с более легким видом режима. Было много критики по поводу данного решения Конституционного Суда, их суть – начнется всплеск преступности. Что показала жизнь? Рецидив преступности среди этих лиц, как показывает двухлетний опыт, составил всего 4%, в то время как после амнистии значительно больше освобожденных лиц вскоре возвращается в места лишения свободы. Эффективность конституционного правосудия налицо.

Одним из интересных, вызвавших определенный резонанс в обществе было рассмотренное в ноябре 2001 года дело по вопросу о конституционности норм Уголовного кодекса, определяющих понятие должностного лица и приравнивающих к данной категории тех лиц, которые уполномочены в установленном порядке на совершение юридически значимых действий. Судебная практика была достаточно противоречива, в частности в вопросе о привлечении преподавателей высших и средних специальных учебных заведений за получение незаконного вознаграждения от студентов и учащихся за выставление им положительных оценок по курсовым экзаменам и зачетам: в одних случаях они привлекались к ответственности за получение взяток, в других, аналогичных ситуациях – даже не признавались субъектами данного вида преступления, хотя более пристальный анализ норм Уголовного кодекса позволил Конституционному Суду сделать вывод о неконституционности судебной и обусловленной ею следственной практики, когда указанные лица не привлекались к уголовной ответственности.

Для практики важное значение имеет решение вопроса о судьбе уже вынесенных судебных решений, основанных на ином понимании толкуемого акта, чем оно было дано в акте о толковании. По существу, речь идет о соотношении аутентического нормативного толкования акта (то есть дачи толкования самим же органом, издавшим толкуемый акт) и казуального толкования – даваемого судами (общими, хозяйственными). Подход к определению их соотношения должен быть следующий: аутентическое нормативное толкование обладает верховенством. Этот вывод не противоречит ранее высказанному мной мнению о том, что судебные прецеденты как источники права должны быть признаны в нашей республике, получить свое развитие. Однако они не могут доминировать по отношению к решению законодателя.

Конституционный Суд Республики Беларусь в своих решениях стоит на страже интересов граждан, провозглашая взаимную ответственность граждан и государства. Так, в результате ряда решений Конституционного Суда государство обязано вернуть своим гражданам незаконно собранные налоги. Тем самым Конституционный Суд провозглашает не только ответственность субъектов налогообложения перед государством, но и государства перед гражданами, с которых взимаются налоги. Конституционный Суд стремится внести свою лепту в установление ясности "правил игры" на экономическом и финансовом поле и сохранение тождественности этих правил для всех ее участников.

Так, Заключением от 16 марта 2000 г. Конституционный Суд признал не имеющим юридической силы с момента его принятия нормативный акт Государственного налогового комитета, касающийся налога на добавленную стоимость. В целях реализации этого заключения ГНК уже разработана схема возврата излишне уплаченных сумм налогоплательщикам.

Несколько слов о решениях Конституционного Суда, касающихся такого права, как свобода передвижения и выбора места жительства, закрепленного в статье 30 Конституции. Для Республики Беларусь, как и для многих республик бывшего СССР, был характерен институт прописки, во многом ограничивающий свободу передвижения и выбора места жительства. Решения Конституционного Суда направлены на преодоление ограничений этой свободы и восстановление тем самым прав личности. Так, в решении от 25 марта 1997 г. Конституционный Суд установил, что граждане Республики Беларусь, в том числе и постоянно проживающие за ее пределами, вправе приобретать дома по договору купли-продажи в любых населенных пунктах Республики Беларусь независимо от постоянного места жительства. Решением от 1 июня 1999 г. нормы, устанавливающие административную ответственность должностных лиц предприятий, учреждений, организаций за прием на работу граждан, проживающих без прописки, признаны не имеющими юридической силы как не соответствующие Конституции Республики Беларусь и международно-правовым актам.

Наполеону приписывают пожелание, которое он высказывал, напутствуя составителей Конституции: "Пишите коротко и неясно". Конечно, сами акты законодательства должны быть достаточно определенными, ясными. По причине неясности проверяемая норма также может быть признана неконституционной. Достаточно определенным и ясным должно быть и само решение Конституционного Суда. Если возникают обоснованные вопросы, то Конституционный Суд вправе истолковать собственное решение в том же порядке, что и толкуемое решение, то есть в открытом заседании либо на основе письменного разбирательства без приглашения сторон и других участников процесса.

Анализ деятельности Конституционного Суда Республики Беларусь, органов конституционного контроля других стран свидетельствует о том, что государственно-правовая система развивается успешно и динамично, если Конституционному Суду удается занять подобающее место среди других властных структур, действовать строго в рамках предоставленных полномочий, когда единственным приоритетом в его работе является демократическая Конституция, право, в основе которого лежит принцип справедливости.