Выступление академика Российской

академии наук В.Н. Кудрявцева

Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемый Марат Викторович!

Дорогие коллеги!

Мне тоже хочется присоединиться к тем теплым словам, которые мы сейчас слышали с этой трибуны. И от имени Российской академии наук, и от юридической общественности позвольте высказать самые теплые чувства в связи с этим юбилеем.

Я, слушая эти речи, подумал, чем же вызваны такие позитивные качества Конституционного Суда, о которых здесь, собственно, все говорили и которые действительно существуют. Это, мне думается, объективная оценка. И мне подумалось, что есть два обстоятельства, которые этому способствовали или, может быть, лежат в основе этой хорошей работы и этих высоких оценок.

Первое качество – это, конечно, профессионализм. О нем уже здесь упоминалось, но, мне кажется, немножко можно конкретизировать, и несколько обстоятельств действительно этому способствуют. Во-первых, очевидно, был избран правильный механизм подбора судей. Вы знаете этот механизм, он себя оправдал, по-видимому. Это не случайные назначения, это люди, прошедшие большую школу. Это вот тот механизм, который оказался правильным и удачным здесь.

Второй момент, это я должен сказать, как научный работник, – это постоянная связь с наукой. Об этом здесь говорилось. Говорилось, какое число судей имеют ученые степени и звания. Можно только добавить, что если взять весь аппарат, включая консультантов, советников, то это будет половина состава, которая имеет ученые степени и звания.

Я подумал, есть у нас какая-то аналогия, можно ли провести аналогию с какими-то другими учреждениями практическими, которые одновременно, я бы сказал, представляют собой научные институты? Я в государственном аппарате такой аналогии не нашел. Есть в области, может быть, медицины, где клиники одновременно являются научными учреждениями, или, допустим, в каких-то отраслях промышленности, но в государственном аппарате это уникальный случай. И это, конечно, элемент профессионализма – то, что и дает им те возможности, о которых здесь упоминалось.

Мне приятно сказать, что многие выходцы, мы не считали числа, но очень многие выходцы, ставшие судьями или сотрудниками Суда, — это выходцы из Академии наук, в том числе два Председателя Конституционного Суда, в прошлом и в настоящем. Это, так сказать, одно обстоятельство.

А второе обстоятельство – это высокое чувство ответственности этих людей, об этом тоже уже, в общем, упоминалось. Но ведь ясно, что, и это было сказано, они оценивают не только поступки людей и не столько поступки людей, сколько законы. А это ведь распространяется действительно на всю страну. И важно сказать, что оценивают они законы по сугубо правовым принципам. Были колебания, как вы помните, в истории Суда, я еще об этом скажу, но сейчас эта линия очевидна, она очень четкая, это оценка сугубо правовая, сугубо конституционная, сугубо демократическая. И я бы отметил, что нет никаких признаков даже шараханий.

Я, конечно, уважаемые руководители, не хочу касаться иностранных государств, чтобы не задевать чувство самолюбия, но ведь не могу не сказать о том, что после трагических событий в Соединенных Штатах Америки, а вы сами это знаете, начались там разговоры, что давайте введем пытки для подозреваемых. Это в стране, которая считалась образцом демократии. У нас тоже бывают сложные ситуации и тяжелые ситуации, но, слава Богу, при Конституционном Суде и, я бы сказал, при Президенте Российской Федерации такие вещи, такие шарахания, конечно, у нас невозможны. Это, именно я повторяю, слава Богу, потому что нам с вами достаточно хорошо известна наша достаточно все-таки близкая история.

Теперь мне хотелось сказать и об ответственности руководителей несколько слов. Они были в докладе Председателя Суда упомянуты, но нужно все-таки сказать, что, начиная с Валерия Дмитриевича Зорькина, каждый из председателей проявлял это чувство ответственности в конкретных довольно сложных условиях.

В отношении Валерия Дмитриевича я вообще скажу, что, во-первых, он проявил мужество, когда пытался примирить две ветви власти, не будем детализировать, все это хорошо знают. А потом, вскоре, ему пришлось проявить и выразить чувство ответственности, понимания ответственности и слова, акт мужества, потому что он ушел с этого поста, лишь бы спасти Конституционный Суд. Это тоже не всякому, так сказать, легко сделать.

Николай Васильевич Витрук, который два года после этого, когда Суд не работал, не только удержал этот Суд, но он сумел укрепить, сохранить, и Суд функционировал внутри себя, хотя формально полномочий не имел. Витрук, будучи заместителем Председателя, эту миссию выполнил, тоже не каждому это легко сделать.

Когда пришел Туманов Владимир Александрович, о котором здесь упоминалось, то он сделал еще один важный шаг – он попытался все-таки на деле реализовать деполитизацию Суда и сделать Суд сугубо правовым органом, что раньше было под некоторым сомнением.

Теперь уже возвращаемся к Марату Викторовичу Баглаю. И я бы сказал, что для него характерны, во-первых, стабильность и в работе Суда, и в принятии решений, и в организации всего дела; во-вторых, это диалог с другими ветвями власти, что не всегда раньше получалось, и, конечно, мудрость, что неудивительно, если учесть, что он член Академии наук – мы других не берем.

В заключение я бы привел слова известного составителя словаря Владимира Даля, который пишет: ”Не бойтесь законов, бойтесь законников-судей”. Я хотел бы сказать, что к данной ситуации это его предостережение не имеет отношения, к счастью. Нам бояться судей Конституционного Суда, также как судей других высших судов (высших, я подчеркиваю, судов), не приходится. Мы по личному опыту их знаем. И тут уже правильно было сказано в отношении Конституционного Суда, что, во всяком случае, видимых ошибок мы не нашли, не находили, за десять лет их упрекнуть действительно не можем, нет таких оснований.

Поэтому мне хотелось, забыв о Дале, сто лет уже с того времени прошло, пожелать счастья, успехов и всего самого наилучшего всем сидящим в этом зале, и, прежде всего, судьям этого уважаемого органа.