ОБЩИЕ КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Herman Schwartz
American University, Washington D.C.

 

Ни одна конституция не может быть совершенной, ни с точки зрения построения, ни в вопросах отражения прав человека. Загадки будущего, человеческие ошибки, технические ограничения, неразрешимые противоречия - из-за всего этого любой документ не может быть в полной мере подходящим для решения всех вопросов, возникающих перед конституционным судом.

 В соответствии с этим, еще в 1790 г. в США появились осторожные проекты конституции, благодаря которым как суды, так и народ понимали, что, согласно Девятой Поправке к Американской Конституции относительно прав человека,

 перечисление определенных прав в Конституции не должно пониматься в плане отрицания или ущемления других прав, которыми пользуется народ.

 Тот же принцип, явно выраженный или подразумеваемый, применяется по отношению к другим вопросам, например отношения между различными секторами правительства, полномочиями судов и другими вопросами.

 В статье 39 грузинской конституции и статье 43 армянской конституции можно найти положения по правам человека, сходные с Девятой Поправкой к Американской Конституции. Но даже и без этих положений, например, в случае с немецкой, венгерской и бывшей польской конституцией, конституциональные суды накладывали многочисленные конституциональные ограничения на действия исполнительных и законодательных органов, каковые ограничения исходили либо из общих фраз следующего типа: “Законодательство подчиняется конституционному порядку; исполнительная и судебная власть ограничиваются законом и справедливостью”, Основной Закон Германии, ст. 20(3); “Грузия - государство, в основе которого лежит закон” (Конст. ст. 1.1; “Республика Польша…управляется законом”, (Польская конституция, ст. 1(1992), или же вовсе не из текста, а из понятий неписаного высшего закона, который дополняет текст конституции. Как выразился о немецком конституционном суде один из ведущих американских комментаторов,

  “многие из центральных идей немецкой конституциональной юриспруденции не имеют явных корней в тексте или в законодательной истории Основного Закона: соразмерность, обратное действие, влияние основных прав на поведение личности, требование лояльности по отношению к федеральной системе”.

 Вероятно, в знак того, что история свободы и справедливости в значительной степени является историей развития справедливого судебного разбирательства, многие из этих неписаных принципов, хотя и не все, являются процедурными. Кроме того, многие конституции называют Государство “социальным государством”, Основной Закон Германии, ст. 20(1), 28(1); Преамбула Украинской Конституции (“демократическое государство, основанное на социальном законе”), и такая краткая характеристика во многих странах имеет важный конституционный смысл.

 Возможно, наиболее явное, равно как и наиболее серьезное развитие этот неписаный закон получил в Германии, где принципы ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА восходят к XIX столетию, и где они применялись с той целью чтобы наложить обширные и важные ограничения на государственную власть со стороны прав человека. Многие из этих принципов были также привлечены в Польше, Венгрии, в Европейском Суде по Правам Человека, и даже в Верховном Суде США при разработке конкретных прав, из коих некоторые, например право на законное судебное разбирательство, почти совершенно лишены какого бы то ни было самостоятельного смысла, они наполняются содержанием и возможностью влиять на поведение власти лишь только через конкретные ограничения, исполняемые по решению суда. Что именно является ЗАКОННЫМ судебным процессом и каким образом его можно превратить в защиту от необдуманных или произвольных действий или политики государства, например в США, где существующая в судах процедура, считающаяся приемлемым поведением официальных лиц, совершенствуется лишь по соизволению судебной власти?

 Профессор Лешек Гарлицкий (Leszek Garlicki) в своей важной статье по Польскому Конституционному Суду в 1995 г. определяет основной принцип правового государства: “положительный закон должен соответствовать элементарным правилам справедливости, честности и приличия. Таким образом, важнейшая обязанность государства при взаимодействии с личностью - соблюдать определенные неписаные законы справедливости.” Поправка 1989 года к польской конституции является копией немецкого выражения “власть закона” и очевидным применением таких принципов ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА как НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ЗАКОНА ПОСТ ФАКТУМ и принципа НЕЗЫБЛЕМЫХ ПРАВ - то, что положительный закон не может уменьшить незыблемые права задним числом. В феврале 1992 г. польский конституционный суд отменил закон 1991 года, по которому снижались пенсии по старости и запрещалось работать тем пенсионерам, которые уходили на пенсию вынужденно из-за ликвидации предприятий, на которых они работали. Согласно решению конституционного суда, это находилось в противоречии с незыблемыми правами, которые хотя и не всегда являются неопровержимыми, тем не менее нуждаются в особой защите в тех случаях, когда речь идет о праве на пенсию и социальное обеспечение.

 Принципы ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА также широко применялись в Венгрии, где, например, Венгерский Конституционный Суд отменил многочисленные положения по предложениям о введении экономических ограничений в 1995 г., потому что они входили в силу слишком быстро, мешая населению планировать эти изменения и нарушая принцип ПРАВОВОЙ УБЕЖДЕННОСТИ. Президент Венгерского Конституционного Суда Ласло Сольом объясняет вклад Венгрии в этот принцип следующим образом:

 С самого начала Конституционный Суд содержательно разработал власть закона, пользуясь понятием правовой убежденности. Эти два термина все время употребляются совместно. Впоследствии появилась формула, в которой правовая убежденность является существенным компонентом власти закона. В соответствии с этим, это пояснение вошло в содержание статьи Конституции 2(1). ,,Решение постфактум (No.12) и правовая убежденность при смене режима были эксплицитно взаимосвязаны; неограниченное стремление к опровержению всех правовых норм прошлого - учитывая радикальные изменения конституции - в интересах правовой убежденности следует соизмерять с необходимостью стараться не нарушать установившихся правовых отношений. Объявить некоторую правовую норму неконституционной можно исключительно исходя из соображений правовой убежденности”.

 Правовая убежденность неоднократно фигурирует почти во всех случаях, когда происходит смена политического режима:

 В делах, связанных с национализацией и компенсацией, в теории конституционной трактовки уголовного законодательства, при инвентаризации активов прежних объединений…. Даже…при принятии решения о компетенции Президента Республики… Принцип правовой убежденности также преобладает в решениях, в значительной степени исключающих решение по усмотрению суда в связи с отстаиванием элементарных прав. Многочисленные решения отменяли правовые нормы, потому что они были декларированы уже после вхождения в силу или же потому что между их опубликованием и вхождением в силу оставалось слишком мало времени”.

 Однако, общие принципы, писаные или неписаные, выходят за пределы этих формальных понятий и распространяются на такие существенные вещи как свобода слова, посягательства на человеческое достоинство или на другие элементарные права. В немецком основном законе ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО занимает самое главное место, см. ст. 1.1 (“Человеческое достоинство незыблемо”.), немецкие суды брали это за основу всех своих решений. Версия Венгерской Конституции после 1989 г. также содержит такое положение, ст. 54, Суд его широко использовал в случаях, когда речь шла о высшей мере наказания, абортах, защите личной информации и других делах. Президент Сольом характеризует человеческое достоинство как “материнское право”, которое он определяет как “источник свобод личности, еще не получивших название…, с помощью которых мы непрестанно защищаем сферу самоопределения от контроля (со стороны государства)”. Он рассматривает человеческое достоинство в тесной и неразрывной связи как с правом на жизнь, без которой человеческое достоинство невозможно, и с равенством. Это - “минимальное условие человеческого существования, и этого нельзя лишить никого”.

 Общее понятие, которое как правило бывает неписано, но оно принято во всей Европе и в США, это - СОРАЗМЕРНОСТЬ, то есть, зло, предотвращаемое ограничением на свободу слова или другое элементарное право, должно превышать тот вред, который наносится праву, ограничение должно быть необходимо для достижения цели, для которой оно вводится, и накладываемая этим ограничением повинность не может быть чрезмерно тяжелой. Например, в Германии, где “необходимость” определяется довольно четко, предварительное заключение допускается лишь в тех случаях, когда необходимо проводить расследование дела и когда имеется большой риск рецидива, тогда предварительное заключение должно быть ограничено по продолжительности специально для этих целей.

 В американском контексте это правило состоит в том, что ограничение на свободу слова или определение на основе религии или национального происхождения допустимо лишь при наличии очень важной государственной задачи, и, в случае ограничения на свободу слова должно представлять собой наименее радикальную из всех возможных мер, а в случае определения по расовому признаку должно быть узко ограничено, чтобы выполнить целеположения законодательства. Ограничение свободы слова, таким образом, допускается лишь в тех случаях, когда оно совершенно необходимо для такой цели например как защита национальной безопасности, либо же чтобы обеспечить беспристрастное судебное разбирательство, где применение других средств невозможно. Оказание расового предпочтения допустимо лишь в случае необходимости достижения жизненно важной цели, например, устранение последствий очевидной дискриминации, когда нет других реальных вариантов, и когда предпочтение так или иначе ограничено во времени и пространстве, а вред, наносимый другим, не имеющим к этому делу отношения, не столь значителен. Принцип соразмерности также принят Европейским Судом по Правам Человека, и постоянно им применяется при анализе ограничений прав.

 Венгерский суд разработал иерархическое представление прав, которое будет служить руководством при принятии решений, по признанию президента Сольома “эта иерархия отличается от той, которая определяется конституцией”. Иерархия, принятая Конституционным Судом, отдает наибольшее предпочтение праву на жизнь и человеческое достоинство, затем идет свобода слова, мысли и религии. “Как и в Германии”, пояснил президент, “когда остальные элементарные права (например, право на собственность) приходят в противоречие с этими свободами, их следует трактовать с ограничениями”.

 Неписаные принципы также определяют ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА в Германии, Венгрии, Польше и т. д. Например, как в Германии, так и в Венгрии по постановлению конституционального суда при любом ограничении на ущемление таких прав как свобода слова или человеческое достоинство вводится соответствующее определенно подразумеваемое обязательство создать законодательные или другие возможности для защиты и применения этих прав. В германии Суд постановил, что гарантия свободы радио- и телевещания требует, чтобы государство организовало такую правовую структуру вещания, в рамках которой учитывались бы всевозможные и различные интересы.

 Как уже было упомянуто выше, почти все европейские конституции декларируют, что государство является не только правовым государством, но и “социальным государством”. Эта концепция также используется для разработки прав по таким вопросам как материальное существование, а в Германии - для выработки интерпретации и применения статутных и регламентирующих нормативов.

 В Польше были приняты решения, по которым отменялся закон, ограничивающий получение пособия по безработице до определенного периода для рабочих, которые являются единственными кормильцами семьи или работающими не по найму, на том основании, что в этом законе нарушаются принципы “социальной справедливости”, а также равенства и права на труд.

 В заключение необходимо отметить, что современная конституциональная юриспруденция состоит из некоторой смеси писаных и неписаных текстов, доктрин и принципов. Кроме того, сами тексты обычно достаточно неясны, поэтому суд вынужден применять принцип толкования и допущений, многие из которых выводятся из элементарных понятий человеческого достоинства, свободы и справедливости. На самом деле суды подвержены критике со стороны проигравших судебное разбирательство, в особенности в тех случаях, когда принятые ими решения не представляются абсолютно неизбежными и неоспоримыми, а именно таковы и есть большинство решений, принимаемых в настоящее время конституционными судами. За исключением вновь организованных судов, во всем мире существует огромная масса основополагающего правового авторитета, что позволяет принимать такие решения без колебаний. Ведь, в конце концов, если конституционный суд намерен способствовать развитию справедливости и свободы человека, он может наилучшим образом превратить свою страну в конституционную демократию, и важнейшими инструментами в этом мероприятии являются общие принципы, которые приняты судами во всем мире.